Расцвет и крах цветочной биржи
История биржевых крахов начинается не с древнейшего товара — золота, а с прекрасного тюльпана. А точнее — с луковицы. Еще одно подтверждение тому, что предметом раздутого спекулятивного спроса может быть что угодно. Акции, валюта, соль и спички стоят здесь в одном ряду. А вся конструкция покоится на безграничной человеческой жадности.
Одним из иностранцев, заинтригованных тюльпанами, был Охир Гилэн де Бузбек, австрийский посол в Турции (1555—1562). В 1554 году он обнаружил в турецком городе Андриано-поле (греческое название, в настоящее время — Эдирне) неизвестный цветок. Когда де Бузбек заинтересовался наименованием чрезвычайно понравившейся ему находки, хозяева произнесли турецкое слово «тюрбан». Действительно, этот восточный головной убор оказался в чем-то схожим с цветком. Он привез несколько луковиц из Константинополя в Вену, где их посадили в садах Фердинанда I, императора из династии Габсбургов. Там тюльпаны расцвели под опытным наблюдением Шарля де Леклюза, французского ботаника, более известного под своим латинским именем Карл Клузиус.
Вскоре слава Клузиуса привлекла внимание Лейденского университета в Нидерландах, и его уговорили стать куратором университетского ботанического сада. В октябре 1593 года, с «тайным запасом луковиц тюльпанов», Клузиус приехал в Лейден. Несколько месяцев спустя, весной 1594 года, новый сад Клузиуса стал местом самого первого тюльпана, зацветшего в Нидерландах. За 20 с лишним лет, голландцам удалось вырастить десятки сортов тюльпанов.
Скоро деловитые голландцы стали разводить тюльпаны на продажу, и оказалось, что дело это очень прибыльное – в сопредельных странах тоже увлеклись прекрасными цветами и охотно их покупали.
Торговля шла настолько хорошо, что предприимчивые садоводы скупали тюльпанные луковицы даже в соседней Бельгии, а особенно усердно занимались разведением тюльпанов в монастырских садах.
Постепенно цены на цветы стали искусственно завышаться. Если раньше голландские цветоводы обменивались или продавали луковицы по вменяемой цене, то с 1634 года началась спекуляция. Луковицы стали продавать с помощью аптекарских весов на аукционах, дошло до того, что образовалось нечто вроде игры на бирже. Вскоре даже появился цветочный биржевой бюллетень. Такие сорта, как «Адмирал ван Эйк» и «Адмирал Лифкен» были признаны оптимальными для капиталовложений, но они доступны были лишь богатым. Цена луковицы «Адмирал Лифкен» достигала 4400 гульденов. «Тюльпанная лихорадка» охватила все слои общества. Один фермер не пожалел отдать 38 акров земли и сто голов скота за одну-единственную луковицу «Семпер Аугустус». Люди победнее довольствовались менее известными сортами.
Очень скоро дело дошло до азартной биржевой игры: вместо луковиц новых сортов стали выдавать расписки, эти расписки перепродавали по более высокой цене другим, другие – по еще более высокой цене следующим, и так далее. В результате цепочек перепродаж цены доходили до невероятных размеров. Ситуацию взбадривали счастливые случайности: за недорогую расписку кто-то действительно получал редкостные сорта, которые затем удачно продавал. Игра вовлекала все новых и новых простаков и достигла огромных масштабов: в то время по руками обывателей, желавших попытать свое счастье, гуляло более 10 миллионов таких тюльпанных расписок.
Для торговли луковицами завелись специальные помещения, где собирались продавцы и покупатели и сговаривались о ценах, такие тюльпанные биржи заполняла многотысячная пёстрая толпа. Тюльпанной манией были охвачены все слои общества. В книге «Взлет и падение флоры», вышедшей в 1643 году, рассказывается, что тюльпаноманией были поражены ремесленники и моряки, швеи и прачки, крестьяне и разносчики торфа, слуги и служанки, мелочные торговки и трубочисты, купцы и дворяне, а также торговцы глиняными горшками и деревянными ящиками. У кого не было наличных денег – закладывали драгоценности, платье, имущество, отдавали под залог дома, земли, стада, лишь бы приобрести желанные луковицы и перепродать их за более высокую цену.
Кроме специальных тюльпанных бирж в каждом голландском городе лихорадкой были охвачены трактиры, кабаки и пивные, а все любители поиграть в карты или кости превращались в отчаянных игроков в луковицы. Города Харлем и Лейден назначали в несколько сот тысяч гульденов премии за выведение тюльпанов заданного цвета или формы.
Курс тюльпанов быстро шёл на повышение и притягивал всё больше новых покупателей, поражая тюльпаноманией самые широкие слои населения. Желающих разбогатеть с избытком хватало среди ремесленников и моряков, крестьян и слуг, купцов и дворян. Все считали, что нет ничего проще, чем приобрести несколько луковиц тюльпана, посадить их в горшок и, получив в первый же год от них луковички-детки, продавать их за большие деньги как новый многообещающий сорт.
Не обошлось и без горестных случаев и недоразумений. Один матрос в кабаке прихватил на вид ненужную луковицу, сунул её в карман и ушёл. Заметив пропажу, хозяин бросился за похитившим её посетителем – а тот уже и разрезал луковицу, собравшись позавтракать... Напрасно матрос уверял, что луковица вовсе невкусная и он готов отдать её назад. Лавочник повлек несчастного в полицию, где выяснилось, что им был некультурно съеден его самый драгоценный экземпляр тюльпана! Отставшего от жизни мореплавателя приговорили к шестимесячному тюремному заключению.
И вдруг, так же неожиданно, как возникла эта лихорадка, разразился крах. Он начался с того, считают историки, что некоторые купцы стали делать попытки превратить свои тюльпаны в золото. Торговые сделки стали проходить не так гладко, как раньше.
Предложение логично превысило спрос, и кризис молниеносно охватил биржи. Особенно скверно пришлось тем, кто спекулировал в кредит: цены на луковицы постоянно падали, а у них оставались долги и проценты. Разразилась паника: никто не хотел покупать тюльпаны, несмотря на большие рекламные акции, организованные профессиональными торговцами, на которых они убедительно доказывали, какой высокой ценностью обладают эти цветочки...
Наконец голландское правительство в Гаарлеме издало закон 27 апреля 1637 года, по которому всякие сделки по луковицам тюльпанов были признаны вредными, а всякая спекуляция тюльпанами строго каралась. Тюльпаны вновь стали тем, чем они были – обычными садовыми цветами для услаждения взора.
История биржевых крахов начинается не с древнейшего товара — золота, а с прекрасного тюльпана. А точнее — с луковицы. Еще одно подтверждение тому, что предметом раздутого спекулятивного спроса может быть что угодно. Акции, валюта, соль и спички стоят здесь в одном ряду. А вся конструкция покоится на безграничной человеческой жадности.
Одним из иностранцев, заинтригованных тюльпанами, был Охир Гилэн де Бузбек, австрийский посол в Турции (1555—1562). В 1554 году он обнаружил в турецком городе Андриано-поле (греческое название, в настоящее время — Эдирне) неизвестный цветок. Когда де Бузбек заинтересовался наименованием чрезвычайно понравившейся ему находки, хозяева произнесли турецкое слово «тюрбан». Действительно, этот восточный головной убор оказался в чем-то схожим с цветком. Он привез несколько луковиц из Константинополя в Вену, где их посадили в садах Фердинанда I, императора из династии Габсбургов. Там тюльпаны расцвели под опытным наблюдением Шарля де Леклюза, французского ботаника, более известного под своим латинским именем Карл Клузиус.
Вскоре слава Клузиуса привлекла внимание Лейденского университета в Нидерландах, и его уговорили стать куратором университетского ботанического сада. В октябре 1593 года, с «тайным запасом луковиц тюльпанов», Клузиус приехал в Лейден. Несколько месяцев спустя, весной 1594 года, новый сад Клузиуса стал местом самого первого тюльпана, зацветшего в Нидерландах. За 20 с лишним лет, голландцам удалось вырастить десятки сортов тюльпанов.
Скоро деловитые голландцы стали разводить тюльпаны на продажу, и оказалось, что дело это очень прибыльное – в сопредельных странах тоже увлеклись прекрасными цветами и охотно их покупали.
Торговля шла настолько хорошо, что предприимчивые садоводы скупали тюльпанные луковицы даже в соседней Бельгии, а особенно усердно занимались разведением тюльпанов в монастырских садах.
Постепенно цены на цветы стали искусственно завышаться. Если раньше голландские цветоводы обменивались или продавали луковицы по вменяемой цене, то с 1634 года началась спекуляция. Луковицы стали продавать с помощью аптекарских весов на аукционах, дошло до того, что образовалось нечто вроде игры на бирже. Вскоре даже появился цветочный биржевой бюллетень. Такие сорта, как «Адмирал ван Эйк» и «Адмирал Лифкен» были признаны оптимальными для капиталовложений, но они доступны были лишь богатым. Цена луковицы «Адмирал Лифкен» достигала 4400 гульденов. «Тюльпанная лихорадка» охватила все слои общества. Один фермер не пожалел отдать 38 акров земли и сто голов скота за одну-единственную луковицу «Семпер Аугустус». Люди победнее довольствовались менее известными сортами.
Очень скоро дело дошло до азартной биржевой игры: вместо луковиц новых сортов стали выдавать расписки, эти расписки перепродавали по более высокой цене другим, другие – по еще более высокой цене следующим, и так далее. В результате цепочек перепродаж цены доходили до невероятных размеров. Ситуацию взбадривали счастливые случайности: за недорогую расписку кто-то действительно получал редкостные сорта, которые затем удачно продавал. Игра вовлекала все новых и новых простаков и достигла огромных масштабов: в то время по руками обывателей, желавших попытать свое счастье, гуляло более 10 миллионов таких тюльпанных расписок.
Для торговли луковицами завелись специальные помещения, где собирались продавцы и покупатели и сговаривались о ценах, такие тюльпанные биржи заполняла многотысячная пёстрая толпа. Тюльпанной манией были охвачены все слои общества. В книге «Взлет и падение флоры», вышедшей в 1643 году, рассказывается, что тюльпаноманией были поражены ремесленники и моряки, швеи и прачки, крестьяне и разносчики торфа, слуги и служанки, мелочные торговки и трубочисты, купцы и дворяне, а также торговцы глиняными горшками и деревянными ящиками. У кого не было наличных денег – закладывали драгоценности, платье, имущество, отдавали под залог дома, земли, стада, лишь бы приобрести желанные луковицы и перепродать их за более высокую цену.
Кроме специальных тюльпанных бирж в каждом голландском городе лихорадкой были охвачены трактиры, кабаки и пивные, а все любители поиграть в карты или кости превращались в отчаянных игроков в луковицы. Города Харлем и Лейден назначали в несколько сот тысяч гульденов премии за выведение тюльпанов заданного цвета или формы.
"Букет цветов в стеклянной вазе".Работа Яна Давидса де Хема, голландского живописца той эпохи. Картина стоила дешевле луковицы тюльпана изображённого на ней.
В период этого биржевого ажиотажа цены на редкие сорта цветочных луковиц доходили до четырёх тысяч гульденов (в нынешних ценах 30 000 долларов) за штуку. В 1637 г. 3 луковицы были проданы за 16300 гульденов, а дома, построенные в шикарном районе у самого канала в Амстердаме, стоили около 4500 гульденов. Цены на тюльпаны поднимались непрерывно, за цену луковицы можно было купить два воза пшеницы, четыре воза сена, четырех откормленных быков, столько же откормленных свиней, дюжину взрослых овец, четыре бочки пива, две бочки сливочного масла, 500 килограммов сыра, кровать, костюм и серебряный кубок! В это было бы трудно поверить, если бы в архивах не существовало документального подтверждения биржевых операций. Один из городов пустил в оборот тюльпаны общей стоимостью в 10 миллионов гульденов! В такую же сумму на бирже оценивалась вся движимость и недвижимость Ост-Индской компании, крупнейшей колониальной монополии того времени!
Курс тюльпанов быстро шёл на повышение и притягивал всё больше новых покупателей, поражая тюльпаноманией самые широкие слои населения. Желающих разбогатеть с избытком хватало среди ремесленников и моряков, крестьян и слуг, купцов и дворян. Все считали, что нет ничего проще, чем приобрести несколько луковиц тюльпана, посадить их в горшок и, получив в первый же год от них луковички-детки, продавать их за большие деньги как новый многообещающий сорт.
Не обошлось и без горестных случаев и недоразумений. Один матрос в кабаке прихватил на вид ненужную луковицу, сунул её в карман и ушёл. Заметив пропажу, хозяин бросился за похитившим её посетителем – а тот уже и разрезал луковицу, собравшись позавтракать... Напрасно матрос уверял, что луковица вовсе невкусная и он готов отдать её назад. Лавочник повлек несчастного в полицию, где выяснилось, что им был некультурно съеден его самый драгоценный экземпляр тюльпана! Отставшего от жизни мореплавателя приговорили к шестимесячному тюремному заключению.
И вдруг, так же неожиданно, как возникла эта лихорадка, разразился крах. Он начался с того, считают историки, что некоторые купцы стали делать попытки превратить свои тюльпаны в золото. Торговые сделки стали проходить не так гладко, как раньше.
Предложение логично превысило спрос, и кризис молниеносно охватил биржи. Особенно скверно пришлось тем, кто спекулировал в кредит: цены на луковицы постоянно падали, а у них оставались долги и проценты. Разразилась паника: никто не хотел покупать тюльпаны, несмотря на большие рекламные акции, организованные профессиональными торговцами, на которых они убедительно доказывали, какой высокой ценностью обладают эти цветочки...
Наконец голландское правительство в Гаарлеме издало закон 27 апреля 1637 года, по которому всякие сделки по луковицам тюльпанов были признаны вредными, а всякая спекуляция тюльпанами строго каралась. Тюльпаны вновь стали тем, чем они были – обычными садовыми цветами для услаждения взора.
