Смеяццо здесь
- Автор темы Совет Клуба
- Дата начала
Такси в Лас Вегасе, пожилой толстый негр за рулем в кепке жует гамбургер, сзади открывается дверь и на пассажирское сиденье вваливается мужик с двумя баулами из которых вываливаются деньги.
Таксист оборачивается и спрашивает:
-Куда едем, сэр?
- Видяево!
-Кккуда???!
-Видяево, Россия, не очень далеко от Мурманска!
-Сэр! Это невозможно, мы на другом континенте, океан! Десятки стран нас разделяют!
Мужик двумя руками зачерпывает деньги, и заталкивает таксисту в окошко на переднее сиденье, таксист несколько минут очумело смотрит на гору денег у него перед носом, оборачивается и спрашивает:
- К штабу 50 дивизии, или в жилой городок на Заречную?...
Таксист оборачивается и спрашивает:
-Куда едем, сэр?
- Видяево!
-Кккуда???!
-Видяево, Россия, не очень далеко от Мурманска!
-Сэр! Это невозможно, мы на другом континенте, океан! Десятки стран нас разделяют!
Мужик двумя руками зачерпывает деньги, и заталкивает таксисту в окошко на переднее сиденье, таксист несколько минут очумело смотрит на гору денег у него перед носом, оборачивается и спрашивает:
- К штабу 50 дивизии, или в жилой городок на Заречную?...
- Так, и что Вас беспокоит ?
- Доктор, если я приседаю на пальцах правой ноги при этом похлопывая себя по заднице левой и правой рукой поочередно, то как только опускаю кончик языка в стакан с коньяком, начинает стрелять в левом боку.
— Понятно, свободного времени у Вас батенька дохрена...
- Доктор, если я приседаю на пальцах правой ноги при этом похлопывая себя по заднице левой и правой рукой поочередно, то как только опускаю кончик языка в стакан с коньяком, начинает стрелять в левом боку.
— Понятно, свободного времени у Вас батенька дохрена...
Мурманские диалоги
— У нас рыбы много. И сёмга, и треска, и вот ёрш ещё морской. Пикша тоже есть. Крабов добываем, икру вялим. Раньше идёшь мимо порта — на весь город вообще запах.
— А сами-то какую рыбу любите?
— Рыбу? Не, а чо там есть, одни кости. Мне бы мясо.
— Краб у нас просто сволочь. Гопота подводная. Всё дно съел, рыба уплыла к норвегам. А добывать его не разрешают.
— Почему?
— Ну видать, у крабов своя лапа в правительстве есть.
— (в деревне, 2 часа езды от Мурманска) Видите детскую коляску? Это семья москвичей. Приехали тут и живут уже год, в деревянном домике. И блин, даже уезжать не хотят.
— Заставить пробовали?
— (испугавшись) Зачем заставлять? Мы люди мирные.
— (на интервью) Прошу надеть маску.
— Щас, я за ней в машину схожу.
— Да у меня есть, берите.
— Спасибо.
— Чёрт, неудобно в маске говорить. Давайте без них, просто подальше друг от друга сядем.
— А где у вас краба купить?
— У браконьеров, на авито куча объявлений.
— А не на*бут?
— (холодным джентльменским тоном) Тут это не принято.
— У нас при Союзе знаете, сколько рыбы было? Кошек треской кормили. Были жирные кошки, прямо как свиньи.
— И как сейчас с диетой кошек?
— Тоже жирные. Эти бл*ди своего не упустят.
— Северное сияние у нас видели?
— Нет, оно же в декабре.
— Так приезжайте в декабре.
— Я помню, у нас в институте был типа коктейль «Северное сияние» — водку слить вместе с шампанским.
— (задумчиво) Думаю, это даже красивее.
— Загадочная тут погода.
— А чего?
— Да так, дождь, солнце, дождь, солнце, град, дождь, солнце, дождь.
— Говорят, в Мурманске можно видеть зиму, весну, лето и осень за один день. Но сегодня, кажется, трёхкратный повтор.
— Прилетаю к вам, объявляют в самолете — «Мы приземляемся в аэропорту имени последнего российского императора Николая II Романова». Внезапно.
— Ну он же наш город основал, Романов-на-Мурмане.
— Ну он же мудак.
— Мудак. Но сойдёт и этот, если других нету.
— У нас странный бизнес. Сами рыбу ловим, норвегам продаём, и потом у них же солёную-копчёную втридорога покупаем.
— О, я знаю такое, называется бизнес по-русски. Украсть ящик водки, продать за полцены, а деньги пропить.
— (гордо) Это не только в Мурманске, это во всей России.
Добавлено через 41 минуту 5 секунд
— У нас рыбы много. И сёмга, и треска, и вот ёрш ещё морской. Пикша тоже есть. Крабов добываем, икру вялим. Раньше идёшь мимо порта — на весь город вообще запах.
— А сами-то какую рыбу любите?
— Рыбу? Не, а чо там есть, одни кости. Мне бы мясо.
— Краб у нас просто сволочь. Гопота подводная. Всё дно съел, рыба уплыла к норвегам. А добывать его не разрешают.
— Почему?
— Ну видать, у крабов своя лапа в правительстве есть.
— (в деревне, 2 часа езды от Мурманска) Видите детскую коляску? Это семья москвичей. Приехали тут и живут уже год, в деревянном домике. И блин, даже уезжать не хотят.
— Заставить пробовали?
— (испугавшись) Зачем заставлять? Мы люди мирные.
— (на интервью) Прошу надеть маску.
— Щас, я за ней в машину схожу.
— Да у меня есть, берите.
— Спасибо.
— Чёрт, неудобно в маске говорить. Давайте без них, просто подальше друг от друга сядем.
— А где у вас краба купить?
— У браконьеров, на авито куча объявлений.
— А не на*бут?
— (холодным джентльменским тоном) Тут это не принято.
— У нас при Союзе знаете, сколько рыбы было? Кошек треской кормили. Были жирные кошки, прямо как свиньи.
— И как сейчас с диетой кошек?
— Тоже жирные. Эти бл*ди своего не упустят.
— Северное сияние у нас видели?
— Нет, оно же в декабре.
— Так приезжайте в декабре.
— Я помню, у нас в институте был типа коктейль «Северное сияние» — водку слить вместе с шампанским.
— (задумчиво) Думаю, это даже красивее.
— Загадочная тут погода.
— А чего?
— Да так, дождь, солнце, дождь, солнце, град, дождь, солнце, дождь.
— Говорят, в Мурманске можно видеть зиму, весну, лето и осень за один день. Но сегодня, кажется, трёхкратный повтор.
— Прилетаю к вам, объявляют в самолете — «Мы приземляемся в аэропорту имени последнего российского императора Николая II Романова». Внезапно.
— Ну он же наш город основал, Романов-на-Мурмане.
— Ну он же мудак.
— Мудак. Но сойдёт и этот, если других нету.
— У нас странный бизнес. Сами рыбу ловим, норвегам продаём, и потом у них же солёную-копчёную втридорога покупаем.
— О, я знаю такое, называется бизнес по-русски. Украсть ящик водки, продать за полцены, а деньги пропить.
— (гордо) Это не только в Мурманске, это во всей России.
Добавлено через 41 минуту 5 секунд
— Скажите, Вас ваша работа удовлетворяет?
— Удовлетворяет ещё как.. Иду на работу - вижу девки хорошие стоят, хочется. Иду с работы, те же девки стоят, но уже не хочется, значит удовлетворяет.
— Удовлетворяет ещё как.. Иду на работу - вижу девки хорошие стоят, хочется. Иду с работы, те же девки стоят, но уже не хочется, значит удовлетворяет.
Отправлено с моего iPhone используя Tapatalk Pro
Небольшой оффтоп
В России на каждый лье по два фаната Ришелье...
Сегодня был свидетелем оригинального случая в метро. Рядом со мной сидел молодой человек, который был не по «метрошному» хорошо одет: идеально сидящее кашемировое пальто, шикарный костюм, рубашка от кутюр, ботинки – ну просто мечта, а не обувь. В общем, все в нем было идеально, кроме него самого – парень очень худой, давно не стригся, мешки под глазами – в общем вида сильно измученного ботаника-задрота. Народу в вагоне немного.
На остановке в вагон заходит прилично, но просто одетый парень, умытый, причесанный и подкаченный, и начинает обходить пассажиров с табличкой: «Я бездомный и немой. Помогите мне остаться нормальным человеком». Причем обходит очень настойчиво. Некоторые дают ему деньги. Парень рядом со мной тем временем задремал.
Подойдя к нему, «немой» слегка дотрагивается ногой до его коленей. Парень быстро просыпается, читает табличку, немой делает ему знак, состоящий из пожатия плечами и наклона головы, что вместе с мимикой читается как «вот такая у меня проблема». Парень на пару секунд зависает, после чего достает бумажку и быстро пишет на ней: «Мне 23 года и у меня ещё ни разу не было секса. Давай поможем друг другу?», после чего с полными печали и тоски глазами показывает «немому».
Выражение лица «немого» и сидевшего рядом с парнем мужика достойно пера великого автора картины «Не ждали». Немой почти крякнул, издав при этом некое подобие звука, и со скоростью ракеты ретировался в другую часть вагона. Парень спокойно убрал кусок бумаги с надписью в портфель «Бриони», и, видя мое немое изумление, тихо произносит: «Я тренинги по практической психологии провожу. А этот идиот даже врать как следует не умеет.»
На остановке в вагон заходит прилично, но просто одетый парень, умытый, причесанный и подкаченный, и начинает обходить пассажиров с табличкой: «Я бездомный и немой. Помогите мне остаться нормальным человеком». Причем обходит очень настойчиво. Некоторые дают ему деньги. Парень рядом со мной тем временем задремал.
Подойдя к нему, «немой» слегка дотрагивается ногой до его коленей. Парень быстро просыпается, читает табличку, немой делает ему знак, состоящий из пожатия плечами и наклона головы, что вместе с мимикой читается как «вот такая у меня проблема». Парень на пару секунд зависает, после чего достает бумажку и быстро пишет на ней: «Мне 23 года и у меня ещё ни разу не было секса. Давай поможем друг другу?», после чего с полными печали и тоски глазами показывает «немому».
Выражение лица «немого» и сидевшего рядом с парнем мужика достойно пера великого автора картины «Не ждали». Немой почти крякнул, издав при этом некое подобие звука, и со скоростью ракеты ретировался в другую часть вагона. Парень спокойно убрал кусок бумаги с надписью в портфель «Бриони», и, видя мое немое изумление, тихо произносит: «Я тренинги по практической психологии провожу. А этот идиот даже врать как следует не умеет.»
Из детства
Когда мне было пять лет, я подслушивала разговор мамы с бабушкой Надей и узнала, что у моей троюродной сестры Леночки Бакулевой — опасная болезнь. У нее — серьезный ухожор.
Известный припев из знаменитого мультика я до сих пор привычно пою так, как я его услышала в первый раз: «Тилитили драли Валю».
Моя кровать была расположена перед книжными стеллажами и я любила сквозь полусон вглядываться в буквы на книжных корешках. Там было много прекрасных слов. Например ДЖАВАХАРЛАЛ НЕРУ — это было напечатано большими серебряными буквами. Полагаю, мое тесное знакомство с этим мистическим словосочетанием стало причиной того, что будучи уже глубоким октябренком, я все еще полагала, что гимн, который каждое утро играет из радио в бабушкиной комнате, начинается со строчки «Союз Неру с Шимой — республик свободных».
Зато я прекрасно знала, что такое «сталин». Я однажды услышала это слово, подошла к папе и спросила его «Папа, а что такое „сталин“?» И папа сказал: «Дерьмо». Бабушка начала ругаться, что он употребляет гадкие слова при ребенке, разговор таким образом прервался, и я надолго осталась в убеждении, что «сталин» — это приличный вариант названия этого неприличного объекта. Помню, я пару раз даже пыталась употреблять этот красивый термин: «Тетя Муся, вы в гостиную не идите, там наш Тузик сталина сделал, я сперва уберу!
В семь я очень любила песню Высоцкого про волков, только меня немножко сердило, что я — вся из себя такая специалистка по собакам — не знаю, о каких собаках там поется: „кричат загонщики и лают псы-дарвоты...“ Когда я спросила про дарвотов у девушки-инструктора на собачьей площадке, та подумала и сказала, что это такие волкодавы — очень редкие. Вроде бы, из Шотландии.
Ну, со злополучным Костей шаландно-кефальным, я была неоригинальна, все неодесские дети страны пели злосчастный тамошний припев кто во что горазд. В моей версии Костю обожали „молдаванка“ и „пэресса“, что я понимала как метафору, обозначающую самый широкий спектр восхищенных дам по национальностям и социальному положению.
В четвертом классе Ира Гончаренко рассказала мне, что ее папа говорит: наши „Жигули“ называются заграницей „Лада“, потому что по-заграничному „жигули“ — значит „моча“. Лет до двадцати пяти я как-то машинально жила с этой аксиомой, а потом вдруг сообразила, что Ира, видимо, так интерпретировала слово „мачо“. (А жиголо с мачо перепутал, видимо, ирин папа)
Но это все, конечно меркнет перед тем, как дядя Джон учил стих Пушкина. Дядя Джон учил его шестой час, а папа, живущий в той же комнате университетского общежития, пытался не сойти с ума, слушая, как дядя Джон снова и снова повторяет за голосом из магнитофона
»Йа вас льюбил безмойвно… "
— Джон, — сказал, наконец, папа. — А ты вообще понимаешь, что ты учишь?
— Конечно! — откликнулся дядя Джон. — Я понимаю все до последнего слова!
— Ну-ка, переведи! — сказал папа.
— Я вас любил — I loved you… безмолвно — silently, tacitly… без одежды — without clothes…
— Как дай вам бог любимой быть другим! — восторженно не удержался папа
Когда мне было пять лет, я подслушивала разговор мамы с бабушкой Надей и узнала, что у моей троюродной сестры Леночки Бакулевой — опасная болезнь. У нее — серьезный ухожор.
Известный припев из знаменитого мультика я до сих пор привычно пою так, как я его услышала в первый раз: «Тилитили драли Валю».
Моя кровать была расположена перед книжными стеллажами и я любила сквозь полусон вглядываться в буквы на книжных корешках. Там было много прекрасных слов. Например ДЖАВАХАРЛАЛ НЕРУ — это было напечатано большими серебряными буквами. Полагаю, мое тесное знакомство с этим мистическим словосочетанием стало причиной того, что будучи уже глубоким октябренком, я все еще полагала, что гимн, который каждое утро играет из радио в бабушкиной комнате, начинается со строчки «Союз Неру с Шимой — республик свободных».
Зато я прекрасно знала, что такое «сталин». Я однажды услышала это слово, подошла к папе и спросила его «Папа, а что такое „сталин“?» И папа сказал: «Дерьмо». Бабушка начала ругаться, что он употребляет гадкие слова при ребенке, разговор таким образом прервался, и я надолго осталась в убеждении, что «сталин» — это приличный вариант названия этого неприличного объекта. Помню, я пару раз даже пыталась употреблять этот красивый термин: «Тетя Муся, вы в гостиную не идите, там наш Тузик сталина сделал, я сперва уберу!
В семь я очень любила песню Высоцкого про волков, только меня немножко сердило, что я — вся из себя такая специалистка по собакам — не знаю, о каких собаках там поется: „кричат загонщики и лают псы-дарвоты...“ Когда я спросила про дарвотов у девушки-инструктора на собачьей площадке, та подумала и сказала, что это такие волкодавы — очень редкие. Вроде бы, из Шотландии.
Ну, со злополучным Костей шаландно-кефальным, я была неоригинальна, все неодесские дети страны пели злосчастный тамошний припев кто во что горазд. В моей версии Костю обожали „молдаванка“ и „пэресса“, что я понимала как метафору, обозначающую самый широкий спектр восхищенных дам по национальностям и социальному положению.
В четвертом классе Ира Гончаренко рассказала мне, что ее папа говорит: наши „Жигули“ называются заграницей „Лада“, потому что по-заграничному „жигули“ — значит „моча“. Лет до двадцати пяти я как-то машинально жила с этой аксиомой, а потом вдруг сообразила, что Ира, видимо, так интерпретировала слово „мачо“. (А жиголо с мачо перепутал, видимо, ирин папа)
Но это все, конечно меркнет перед тем, как дядя Джон учил стих Пушкина. Дядя Джон учил его шестой час, а папа, живущий в той же комнате университетского общежития, пытался не сойти с ума, слушая, как дядя Джон снова и снова повторяет за голосом из магнитофона
»Йа вас льюбил безмойвно… "
— Джон, — сказал, наконец, папа. — А ты вообще понимаешь, что ты учишь?
— Конечно! — откликнулся дядя Джон. — Я понимаю все до последнего слова!
— Ну-ка, переведи! — сказал папа.
— Я вас любил — I loved you… безмолвно — silently, tacitly… без одежды — without clothes…
— Как дай вам бог любимой быть другим! — восторженно не удержался папа
Реклама
