Часть 1
Над этим вопросом не принято задумываться, потому что принято считать, что воспитание - полностью осознанный процесс. Однако, к сожалению, это далеко не соответствует действительности. Более того, наблюдение за взаимодействием родителей и детей на детских площадках, родительская речь, обращенная непосредственно к ребенку, комментарии родителей к своим педагогическим воздействиям на консультациях и занятиях с психологом, позволяют выделить несколько уровней осознанности как речевого, так и не речевого воспитательного воздействия на ребенка.
0. К этому уровню относятся высказывания, адресуемые без какой-либо редакции, как взрослым собеседникам, так и маленькому ребенку. Как правило, это автоматические оценочные фразы, цель которых - повлиять на поведение ребенка, изменить его. Оставив за скобками выражения, содержащие ненормативную лексику, остановимся на таких наиболее типичных репликах:
Ты сдурел, что ли?
Ты что, совсем, что ли?
Назвать этот уровень нулевым с точки зрения осознанности позволяют следующие факты: во-первых, реплика носит автоматический характер, представляется наиболее частотной реакцией на различные проявления ребенка. Во-вторых, не подвергается ревизии и редакции в зависимости от фактора адресата. Например, «… я папику нашему говорю: Что сдурел, да?». В-третьих, педагогическая эффективность подобных высказываний, как правило, очень низкая, потому что ребенок быстро привыкает к этим фразам и перестает обращать на них внимания, они становятся фоном.
1. К этому уровню отнесены высказывания и воздействия первоначально неосознанные, но под влиянием каких-либо внешних факторов, подвергшиеся осмыслению позже. Например, двухлетний ребенок стоит на краю лужи и пальчиками ног сквозь ремешки босоножек пытается дотянуться до воды. Мама, заметив это, бросает предупредительные реплики: «Миша, не лезь в воду!», «Я кому говорю?». Затем мама, взяв ребенка за руку, оттаскивает от воды, свою вторую руку заносит для шлепка. Будучи пойманной за эту руку и остановленной вопросом: «Что ты сейчас делаешь?», отвечает: «Я объясняю ему, что нельзя лезть в воду».
Из приведенного выше примера следует, что, не будь внешнего вопроса: «Что ты делаешь?», ребенок был бы автоматически наказан физически, причем это педагогическое воздействие даже не расценивалось бы как шлепок, в сознании мамы воздействие осталось бы «объяснением».
Вообще тема физического наказания в родительской речи примечательна образованием большого количества эвфемизмов. На вопрос «Бьете ли вы своего ребенка?» почти в ста процентах случаев дается отрицательный ответ. Вопрос «Наказываете ли Вы своего ребенка физически?» заставляет задуматься, оценить педагогическую тактику и стратегию и дает некоторый процент утвердительных ответов. На вопрос «Шлепаете ли вы своего ребенка иногда в воспитательных целях?» утвердительный ответ бывает получен в восьмидесяти процентах случаев.
Над этим вопросом не принято задумываться, потому что принято считать, что воспитание - полностью осознанный процесс. Однако, к сожалению, это далеко не соответствует действительности. Более того, наблюдение за взаимодействием родителей и детей на детских площадках, родительская речь, обращенная непосредственно к ребенку, комментарии родителей к своим педагогическим воздействиям на консультациях и занятиях с психологом, позволяют выделить несколько уровней осознанности как речевого, так и не речевого воспитательного воздействия на ребенка.
0. К этому уровню относятся высказывания, адресуемые без какой-либо редакции, как взрослым собеседникам, так и маленькому ребенку. Как правило, это автоматические оценочные фразы, цель которых - повлиять на поведение ребенка, изменить его. Оставив за скобками выражения, содержащие ненормативную лексику, остановимся на таких наиболее типичных репликах:
Ты сдурел, что ли?
Ты что, совсем, что ли?
Назвать этот уровень нулевым с точки зрения осознанности позволяют следующие факты: во-первых, реплика носит автоматический характер, представляется наиболее частотной реакцией на различные проявления ребенка. Во-вторых, не подвергается ревизии и редакции в зависимости от фактора адресата. Например, «… я папику нашему говорю: Что сдурел, да?». В-третьих, педагогическая эффективность подобных высказываний, как правило, очень низкая, потому что ребенок быстро привыкает к этим фразам и перестает обращать на них внимания, они становятся фоном.
1. К этому уровню отнесены высказывания и воздействия первоначально неосознанные, но под влиянием каких-либо внешних факторов, подвергшиеся осмыслению позже. Например, двухлетний ребенок стоит на краю лужи и пальчиками ног сквозь ремешки босоножек пытается дотянуться до воды. Мама, заметив это, бросает предупредительные реплики: «Миша, не лезь в воду!», «Я кому говорю?». Затем мама, взяв ребенка за руку, оттаскивает от воды, свою вторую руку заносит для шлепка. Будучи пойманной за эту руку и остановленной вопросом: «Что ты сейчас делаешь?», отвечает: «Я объясняю ему, что нельзя лезть в воду».
Из приведенного выше примера следует, что, не будь внешнего вопроса: «Что ты делаешь?», ребенок был бы автоматически наказан физически, причем это педагогическое воздействие даже не расценивалось бы как шлепок, в сознании мамы воздействие осталось бы «объяснением».
Вообще тема физического наказания в родительской речи примечательна образованием большого количества эвфемизмов. На вопрос «Бьете ли вы своего ребенка?» почти в ста процентах случаев дается отрицательный ответ. Вопрос «Наказываете ли Вы своего ребенка физически?» заставляет задуматься, оценить педагогическую тактику и стратегию и дает некоторый процент утвердительных ответов. На вопрос «Шлепаете ли вы своего ребенка иногда в воспитательных целях?» утвердительный ответ бывает получен в восьмидесяти процентах случаев.
