на 73 году жизни ушел Черномырдин....
хороший или плохой - но был такой человек.
а фразы его действительно уже в учебниках...
В харизме надо родиться.
Вас хоть на попа поставь, хоть в другую позицию – все равно толку нет!
Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.
Вообще-то успехов немного. Но, главное: есть правительство.
Вот Михаил Михайлович – новый министр финансов. Прошу любить и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви.
Вот мы там всё это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазёром.
Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно.
Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!
Где-то мы чего-то там, сзади все чего-то побаиваемся.
Если бы я все назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь!
Если я еврей, чего я буду стесняться? Я, правда, не еврей.
И знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно.
К сожалению, мертвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены.
Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды.
Какую бы общественную организацию мы ни создавали – получается КПСС.
Многое знаю. Может, даже лишнее.
Моя специальность и жизнь проходили в атмосфере нефти и газа.
Мы выполнили все пункты от А до Б.
Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит.
Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали – масла не стало. Потом на яйца нажали так, что их тоже не стало.
Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень-то видно.
На вопрос, будет ли он участвовать в теневом кабинете: Что я буду в тёмную лезть. Я еще от светлого не отошёл.
Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?
Ну, не дай бог нам еще кого-то. Хватит. От этих тошнит от всех. Наших людей, я так понимаю. И вас тоже, наверное. Я же вижу по глазам, вас же тошнит.
Пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.
Помогать правительству надо. А мы его по рукам, по рукам, все по рукам. Еще норовим не только по рукам, но еще куда-то. Как говорил Чехов.
Правительство – это вам не тот орган, где можно одним только языком!
Правительство обвиняют в монетаризме. Признаю – грешны, занимаемся. Но плохо.
Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги.
Страна y нас – хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем.
У меня приблизительно два сына.
Депутаты все высказались, чтобы я шёл -избирался, точнее.
Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех: и белых, и красных, и пестрых.
Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и ещё кое-что.
Я могу работать с Селезневым, но с членами отдельными – я их в упор видеть не могу.
Наша непосредственная задача сегодня – определиться, где мы сегодня вместе с вами находимся.
Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.
Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно.
Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю.
Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?
Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны.
Не надо умалять свою роль и свою значимость. Это не значит, что нужно раздуваться здесь и, как говорят, тут махать, размахивать кое-чем….
У кого руки чешутся – чешите в другом месте (по поводу отставки кабинета Черномырдина).
Естественные монополии – хребет российской экономики, и этот хребет мы будем беречь как зеницу ока.
Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче.
Учителя и врачи хотят есть практически каждый день!
Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту…
Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь.
Я не сторонник сегодня влезать с распростертыми объятиями.
Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше.
Я не тот человек, который живет удовлетворениями.
Меня всю жизнь хотят задвинуть. Все пытаются… Задвигал только таких еще нет.
Да и я вон в своем седле премьерском – только ветер в ушах.
Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.
На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.
Это глупость вообще, но мне знакомая песня.
Мы продолжаем то, что мы уже много наделали.
У нас еще есть люди, которые очень плохо живут. Мы это видим, ездим, слышим, читаем.
Мы так жить будем, что наши внуки нам завидовать будут.
Но я не хочу здесь все так, наскоком: сегодня с одним обнялся, завтра с другим, потом опять – и пошло, и поехало.
У нас ведь беда не в том, чтобы объединиться, а в том, кто главный.
хороший или плохой - но был такой человек.
а фразы его действительно уже в учебниках...
В харизме надо родиться.
Вас хоть на попа поставь, хоть в другую позицию – все равно толку нет!
Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.
Вообще-то успехов немного. Но, главное: есть правительство.
Вот Михаил Михайлович – новый министр финансов. Прошу любить и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви.
Вот мы там всё это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазёром.
Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно.
Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!
Где-то мы чего-то там, сзади все чего-то побаиваемся.
Если бы я все назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь!
Если я еврей, чего я буду стесняться? Я, правда, не еврей.
И знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно.
К сожалению, мертвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены.
Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды.
Какую бы общественную организацию мы ни создавали – получается КПСС.
Многое знаю. Может, даже лишнее.
Моя специальность и жизнь проходили в атмосфере нефти и газа.
Мы выполнили все пункты от А до Б.
Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит.
Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали – масла не стало. Потом на яйца нажали так, что их тоже не стало.
Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень-то видно.
На вопрос, будет ли он участвовать в теневом кабинете: Что я буду в тёмную лезть. Я еще от светлого не отошёл.
Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?
Ну, не дай бог нам еще кого-то. Хватит. От этих тошнит от всех. Наших людей, я так понимаю. И вас тоже, наверное. Я же вижу по глазам, вас же тошнит.
Пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.
Помогать правительству надо. А мы его по рукам, по рукам, все по рукам. Еще норовим не только по рукам, но еще куда-то. Как говорил Чехов.
Правительство – это вам не тот орган, где можно одним только языком!
Правительство обвиняют в монетаризме. Признаю – грешны, занимаемся. Но плохо.
Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги.
Страна y нас – хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем.
У меня приблизительно два сына.
Депутаты все высказались, чтобы я шёл -избирался, точнее.
Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех: и белых, и красных, и пестрых.
Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и ещё кое-что.
Я могу работать с Селезневым, но с членами отдельными – я их в упор видеть не могу.
Наша непосредственная задача сегодня – определиться, где мы сегодня вместе с вами находимся.
Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.
Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно.
Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю.
Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими?
Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны.
Не надо умалять свою роль и свою значимость. Это не значит, что нужно раздуваться здесь и, как говорят, тут махать, размахивать кое-чем….
У кого руки чешутся – чешите в другом месте (по поводу отставки кабинета Черномырдина).
Естественные монополии – хребет российской экономики, и этот хребет мы будем беречь как зеницу ока.
Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче.
Учителя и врачи хотят есть практически каждый день!
Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту…
Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь.
Я не сторонник сегодня влезать с распростертыми объятиями.
Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше.
Я не тот человек, который живет удовлетворениями.
Меня всю жизнь хотят задвинуть. Все пытаются… Задвигал только таких еще нет.
Да и я вон в своем седле премьерском – только ветер в ушах.
Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.
На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.
Это глупость вообще, но мне знакомая песня.
Мы продолжаем то, что мы уже много наделали.
У нас еще есть люди, которые очень плохо живут. Мы это видим, ездим, слышим, читаем.
Мы так жить будем, что наши внуки нам завидовать будут.
Но я не хочу здесь все так, наскоком: сегодня с одним обнялся, завтра с другим, потом опять – и пошло, и поехало.
У нас ведь беда не в том, чтобы объединиться, а в том, кто главный.
